Через пять месяцев после российского вторжения в Украину многие западные политики и обозреватели по-прежнему поразительно не понимают экономических аспектов вторжения президента Владимира Путина и того, что оно означало для экономического положения России как внутри страны, так и в мире. Международные санкции и добровольное иммиграция из страны деловых кругов вовсе не были неэффективными или разочаровывающими, как утверждают многие, но они оказали разрушительное воздействие на российскую экономику. Ухудшающаяся экономика послужила мощным, хотя и недооцененным дополнением к ухудшающемуся политическому ландшафту, с которым столкнулся Путин. Об этом написал «Foreign Policy».
То, что эти недоразумения сохраняются, неудивительно, учитывая отсутствие доступных экономических данных. На самом деле, многие чрезмерно оптимистичные российские экономические анализы и прогнозы, получившие распространение в последние месяцы, имеют существенный методологический недостаток: эти анализы черпают большую часть, если не все, лежащие в их основе данные из периодических экономических публикаций самого российского правительства. Цифры, обнародованные Кремлем, долгое время считались в значительной степени, если не всегда, достоверными, но есть определенные проблемы.
Во-первых, экономические отчеты Кремля становятся все более тщательно выборочными — частичными и неполными. Они выборочно отбрасывают неблагоприятные показатели. Российское правительство постепенно скрывает все большее количество ключевых статистических данных, которые до войны обновлялись ежемесячно, включая все данные о внешней торговле. Среди них — статистические данные об экспорте и импорте, особенно с Европой; ежемесячные данные по добыче нефти и газа; объемы экспорта товаров; притоки и оттоки капитала; финансовая отчетность крупных компаний, которую раньше в обязательном порядке выпускали сами компании; данные о денежной базе центрального банка; данные о прямых иностранных инвестициях; данные о кредитовании и выдаче кредитов; и другие данные, связанные с наличием кредита. Даже Росавиация, федеральное агентство воздушного транспорта, резко прекратила публиковать данные о пассажиропотоке авиакомпаний и аэропортов.
Поскольку Кремль прекратил публиковать обновленные данные, ограничив доступность экономических данных для исследователей, многие чрезмерно радужные экономические прогнозы иррационально экстраполировали экономические отчеты с первых дней вторжения, когда санкции и отступление бизнеса еще не вступили в силу. Даже те благоприятные статистические данные, которые были обнародованы, вызывают сомнения, учитывая политическое давление, которое Кремль оказывал для искажения статистической достоверности.
Помня об опасностях принятия кремлевской статистики за чистую монету, наша команда экспертов, используя частные русскоязычные и прямые источники данных, включая высокочастотные данные о потребителях, межканальные проверки, сообщения от международных торговых партнеров России и сбор данных сложных судоходства, выпустили один из первых всесторонних экономических анализов, измеряющих текущую экономическую активность России через пять месяцев после вторжения. В его составлении участвовали Франек Соколовски, Михал Выребковски, Матеуш Каспрович, Михал Борона, Яша Бхансал и Райана Вакила.
Из анализа, становится ясно: закрытие бизнеса и санкции подрывают российскую экономику как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.
Один из российских мифов гласит, что Россия может перенаправить свой экспорт газа и продавать его в Азию вместо Европы.
Это один из любимых и наиболее вводящих в заблуждение тезисов Путина, удваивающий широко разрекламированный поворот на восток. Но природный газ не является взаимозаменяемым экспортным товаром для России. Менее 10% газовых мощностей России приходится на сжиженный природный газ, поэтому экспорт российского газа, по-прежнему, зависит от системы стационарных трубопроводов, по которым транспортируется газ.
Подавляющее большинство трубопроводов России направлено в сторону Европы. Эти трубопроводы, берущие начало в западной части России, не могут быть подключены к отдельной зарождающейся сети трубопроводов, связывающих Восточную Сибирь с Азией, пропускная способность которой составляет лишь 10% от пропускной способности европейской трубопроводной сети. Действительно, 16,5 миллиардов кубометров газа, экспортированных Россией в Китай в прошлом году, представляли собой менее 10% из 170 миллиардов кубометров природного газа, поставляемого Россией в Европу.
Давно запланированные проекты азиатских трубопроводов, которые в настоящее время строятся, все еще находятся в стадии реализации, не говоря уже о поспешно инициированных новых проектах, и финансирование этих дорогостоящих газопроводных проектов также ставит Россию в существенно невыгодное положение.
В целом мировые рынки нужны России гораздо больше, чем миру нужны российские поставки. Европа получает 83% экспорта российского газа, но в 2021 году получает из России только 46% собственных поставок. Из-за ограниченного трубопроводного сообщения с Азией все больше российского газа остается в недрах.
Действительно, опубликованные данные российской государственной энергетической компании «Газпром» показывают, что производство в этом месяце уже сократилось более чем на 35% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
При всем путинском энергетическом шантаже Европы он делает это за счет значительных финансовых затрат для собственной казны.
